Куда уходят рок-герои?

Что-то потянуло меня немного пофилософствовать. Давайте по говорим про рок-героев?

Ну, вот кого бы вы таковыми назвали? Лично у меня сразу всплывают: Джим Моррисон, Курт Кобейн, Сид Вишес, Сид Баррет. Если покопаться в памяти, то вы без особого труда дополните список.


В общем, это все те парни, которые делали настоящий рок, живой, бескомпромиссный, протестный. Причем, не важно против чего протестовать: против системы, общества или даже себя. Главное тут то, что в итоге получается то, что всегда слышно и видно. Т.е. очень и очень честное творчество. В музыку вкладывается душа и сама жизнь. Точнее не так, жизнь и есть музыка.

Понятно, что такое бытие требует колоссальных душевных сил, и чтобы держать себя на взводе, фактически все эти парни пили, как кони и жрали наркоту, буквально, тоннами. Чего стоит, например, недавнее признание Мика Джаггера о том, что он спустил на наркоту около 6 миллионов долларов?

А Джим Моррисон? Он убивал себя системно и основательно. Как сказал про него Элис Купер: «Джим хотел прикончить себя во что бы то ни стало». Впрочем, и сам Элис был не долек от этого.

Художник всегда ходит по грани, и только тогда получается именно то, за что мы их любим. Получается настоящее и честное творчество. Творчество, которое цепляет, то, которое заставляет переживать.

Тут ведь как, простой обыватель, к примеру, ему вся эта рок-н-рольная жизнь – и хочется и колется. Но вряд ли он на нее решится: семья, дети или в институт поступать нужно. А тут вот, живой пример, транслирует со сцены все это. Само собой, ты сопереживаешь и находишься с ним на одной волне.

А сам музыкант делится с ним всей этой энергетикой, он этим живет.

Очень хорошо сказал про это состояние Федор Чистяков:

«Я, честно говоря, мало отдавал себе отчета в том, что делаю, какое у этого может быть будущее, я такими вопросами не задавался вообще. Просто мне это нравилось и это у меня получалось.

Все эти вещи, они как-то интуитивно приходили. Как будто я поймал струю, или струя поймала меня, и в ней просто плыл, летел. Например, «Песня про настоящего индейца» – я там пил два дня, где-то меня носило на автопилоте. Я помню, в метро переходил из вагона в вагон, был в гостях у каких-то людей, и так прошло двое суток. Я начал с одной девушкой, проснулся совершенно с другой. И когда проснулся, было такое чувство, что я съездил в какое-то путешествие, вернулся и не могу никак вспомнить, где же я был. И я выхожу на улицу, у меня такое похмельное поэтическое настроение, и сами строчки откуда-то появились, и раз – песня готова. Просто на вылете, гон какой-то, который вышел и все»

Понятно, что в таком режиме существовать долго получится вряд ли, о чем, нам и говорят, примеры Моррисона или того же Сида Баррета, а в прочем, и самого Федора. Хотя, с другой стороны, «дурка» – это еще не самый плохой вариант.

Строго говоря, из этой ситуации есть всего два выхода: или на кладбище или как-то это пережить. Не у всех получается. У Курта с Джимом не получилось, у Федора, и Элиса, например, вполне себе.

Самое интересное, что те, кто умер молодым уже навсегда остаются рок-героями, собственно, для этого и нужно умереть.

Те же, кто по тем или иным причинам переживают эту тягу к саморазрушению, либо теряются и перестают творить, если честны сами с собой и видят, что у них больше не получается честная музыка, музыка от души, либо начинают зарабатывать музыкой. При этом музыка становится работой, пусть любимой, пусть приносящей радость, но все-таки работой. И в этом, кстати, нет ничего плохого, скорее даже наоборот. Музыкант начинает расти, и берет уже не своей мощной харизмой, поведением, энергетикой, а больше качеством материала, аранжировками и талантом.

И это тоже хорошо. Ну, невозможно, просто невозможно ярко гореть всю жизнь. У кого-то этот яркий огонь просто гаснет, кто-то просто сгорает без остатка, а кто-то берет его под контроль и удерживает в себе и не дает ему гаснуть много-много лет. За примерами далеко ходить не нужно – это практически все ветераны рок-сцены. Элис Купер, Оззи Осборн, Роллинг Стоунз, которые на сцене уже черт знает сколько лет, и многие-многие другие.

Это хорошие примеры, но есть и другие… Каждый, думаю, если покопается в памяти выудит тех, кому лишь остается колесить по городам и весям и петь свои хиты дцатилетней давности. Что ж, их, наверно, можно лишь пожалеть.

А с другой стороны, стоит ли? Люди занимаются тем, что умеют лучше всего. На них даже кто-то ходит. Всем хорошо. Ну не вышло, ровно «жечь» все свои годы. Так бывает, shit happens… По крайней мере, стоит им отдать должное только за то, что они УЖЕ написали.

Вот и получается, как в русских сказках — три дороги, три пути. Те, кто для себя уже все решили – живут быстро и ярко. Они-то о своем выборе не задумываются, другого пути нет – живи быстро, умри молодым. В остальных же 2-х случаях – как повезет. Вряд ли кто-то может загадывать, как сложится его жизнь через двадцать лет…

С годами, все же сияние меркнет. Ты можешь стать легендой, как Роллинги, недавно ушедший Лу Рид или все еще «живее всех живых» Оззи. Можешь пропасть с радаров, жить в свое удовольствие, вспоминая прошлое и иногда радуя фанов-ровесников небольшими концертами, и изредка хохмить с ди джеями местного радио…

Но чтобы стать по-настоящему героем, чтобы тебя помнили, чтобы твое имя обросло легендами и слухами, чтобы твоя могила была местом паломничества – нужно умереть молодым. Желательно на самом пике своей славы.