Интервью с врунишкой Гатри

2009 год. Гатри Гован на шоу NAMM даёт обширное интервью. Ещё нет никаких The Aristocrats, Cornford ещё не обанкротились… Гатри беззастенчиво врёт о том, что выпустит новый альбом…


За перевод сильно не бейте :)

-Как дела, Гатри?
— Да ничего так. Выматывающее шоу. На третий день я понял, что потерял голос. Никто даже не осознаёт насколько на NAMM громко, пока он не закончится.

— Как для тебя выглядит типичный день на NAMM?
— Я приезжаю с похмелья, пью кофе, ко мне подходят люди и спрашивают, когда выходит мой новый альбом, затем спрашивают об усилителях, я на чём-нибудь играю, теряю голос – вот так прошла уже пара дней.

— Давай и я тебя спрошу об альбоме!
— Да, давайте сразу покончим с этим вопросом. На новый год я твёрдо решил выделить для себя время, сказать «нет» преподаванию и просто спрятаться у себя в комнате, побыть этаким безумным «задротом», а потом выйти оттуда, бледным, размахивая готовым альбомом.
Но пока с этим туговато. Никогда не знаешь, когда возникнет очередной гиг, семинар или тур. Приходится говорить всему «да». Как сказал Джон Леннон, «жизнь – это то, что происходит с тобой, пока ты строишь планы». Вот и альбом мой из этих планов. Но я уверен, что уж в этом году наконец это случится.

— Что из твоих занятий остаётся самым главным в твоей карьере профессионального музыканта?
— Преподавание – это моя главная опора, это самое близкое к тому, что называют надлежащей работой для музыканта. В конце каждого месяца я получаю чек, так что всё стабильно. Я не думаю, конечно, что кто-нибудь, когда берёт в руки гитару, надеется стать учителем. Преподавание – замечательная вещь, но я стараюсь не забывать, почему я играю – я играю с людьми, для людей. Поэтому в любое время, когда неожиданно возникает гиг, я говорю «да».

— Ты занимаешься сессионной работой?
— Немного. Я занимаюсь тем, что называют «воссозданием» песен, это что-то навроде сессионной работы. Представьте себе клубное сообщество. В большинстве случаев, когда люди делают танцевальные демо-треки к альбому, они используют 4 такта из записи, допустим, Джеймса Брауна, ну, или что-то вроде этого. Потом уже с подписанным контрактом они работают над окончательной версией альбома и понимают, что не смогут оплатить устранение препятствий по авторскому праву, чтобы использовать оригинал, или же это вообще запрещено – Джеймс Браун сказал «нет». Поэтому есть компания, в которой просто копируют эти 2-4 такта.
Это забавно. Каждый раз – новая задача. Мы занимались диско, потом делали трек Genesis. Моя роль заключается в том, чтобы услышать гитарный звук, попытаться угадать, какое оборудование было использовано и постараться его воспроизвести. Весёлая работа. Кто-нибудь мне может прислать мп3 и сказать: «А ты можешь это сделать за 12 часов?» Иногда я вообще работаю над поп-музыкой, которую даже не знаю. Я внезапно оказался на новом альбоме Sugababes и был без малейшего понятия об этом. Мне просто сказали: « А ты можешь это воссоздать?» «Конечно».

— Можешь рассказать о твоей подписной гитаре Suhr?
— Да, конечно, могу. Все гитары Suhr мои любимые, это само собой разумеется. Они безупречно сделаны, прекрасная работа с ладами от Plek (plek.com) – они просто сами играют.

— Когда в первый раз ты познакомился с Suhr?
— Это было три или четыре года назад. У меня был семинар в Tone Merchants. Тогда я сыграл на одной из них, мне понравилось и я связался с компанией. Они отлично ко мне относятся, и каждая возможность подключить Suhr – это желанная возможность.
Что касается моей подписной модели, у неё более хэви-металлическая форма, чем они обычно делают, 24 лада и, в отличие от стандартных моделей, у меня не локовое тремоло, с ним не сделаешь всех этих трюков. Мне так удобнее, потому что иногда я бью по струнам достаточно сильно, а с флойдом или ему подобными теряется атака. Из-за пружин и люфта бриджа пропадает длительность нот.
Поэтому у меня двух-позиционное нелоковое тремоло. Особенно оно годится, если играешь Джеффа Бека или что-то подобное. Такая простая идея… просто затягиваешь винты, и бридж фиксируется. Очень хорошая идея. Затягиваешь эти две штуки, и в один момент твои кантри лики или бенды звучат как надо, всё строит, можно настроиться в D без того, чтобы брать вторую гитару – это просто практично.
Гриф гитары и дека у неё из красного дерева и кленовый топ. Накладка из пао ферро – мне играется на ней легче, чем на чёрном дереве.

— Единственная гитара с накладкой из пао ферро, которая приходит на ум, — это стратокастер Стиви Рей Воэна.
— Действительно пао ферро? По-моему, Реб Бич тоже его использует. Оно хорошо сочетается с грифом из красного дерева. Я вырос на старых Гибсонах, вот откуда моя любовь к грифам из махогона. У меня и сейчас есть старая ES-335.
Если у вас гитара с грифом из красного дерева и вы сыграете E на 6 струне, а потом наклоните гитару вниз так, чтобы она касалась пола, то E превратится почти в E бемоль. Очень «мягкий» гриф. А с накладкой из пао ферро кажется, что она даёт немного «стабильности», при этом тон такой же крутой.

— Какая у тебя цепь эффектов? Или ты сразу подключаешь гитару в усилитель?
— Зависит от конкретного выступления. Я большой фанат педалей, но усилители Корнфорд, например, не требуют дополнительного овердрайва. Но есть определённые овердрайв педали, которые мне очень нравятся, например, Zendrive. Они звучат очень по Роббен Форду. Xotic effects, наоборот, звучат очень чисто. В точности как определённая гитара и точно как определённый усилитель.

— То есть они просто придают жирности?
-Да, они строятся на том, что уже есть, не пытаясь что-то чрезвычайно приукрасить. Поэтому я их беру с собой, если буду пользоваться прокатным усилителем или же я не смогу настроиться так громко, как мне бы хотелось.

— Давай поговорим о твоём альбоме Erotic Cakes. Прежде всего, откуда такое название?
— Потому что я фанат Симпсонов, чего и всем советую. Может быть вы помните тот эпизод в 3D. По-моему, это был специальный выпуск к Хелоувину. Гомер застрял в мире 3D, который выглядит как настоящий. Он в ужасе, потому что никогда прежде не видел ничего подобного. А то, что его успокоило и заставило почувствовать себя почти как дома, — это магазин под названием Erotic Cakes. Самый сюрреалистичный из всех эпизодов Симпсонов.

— Как записывался твой альбом? Я знаю, что ты делал его из своих завалявшихся музыкальных обрезков.
— Да, это заняло много времени. Труд был тяжёлым. (смеётся). Я записывал разные куски по много раз. Вообще, этот альбом был идеей Cornford Records – их ребята всё ныли, что мне пора его наконец записать и убедили, что его ещё и будут слушать. Иэн Кёрка был «ушами» всего процесса. Вы можете его знать, это потрясающий гитарист 90ых, который был известен тем, что писал что-то в духе Стива Вая, но более лиричное и мелодичное – обалденные вещи. Сейчас Иэн больше занят бизнесом: он тот самый парень, который управляет bluesjamtracks.com.
У него титаническая способность слышать всё. Когда мы записали барабаны, и затем гитары, он сказал: «Ударные звучат недостаточно хорошо». Хотел их перезаписать, что мы и сделали. Звучали отлично! Затем внезапно уже гитары зазвучали плохо. А мы в конце концов сказали: «А ну пошло оно ...!» Могу ведь так сказать? Всё так и прозошло, я просто рассказываю как было (смеётся).
В итоге вот, что случилось. Ричи Котцен – большой друг Cornford Records, у него есть прекрасная студия в Лос-Анджелесе. Туда мы и поехали. У него замечательная комната для репетиций, отличные микшеры, куча гитар. Вот вам маленькая заметка: это был последний сложный альбом, записанный на этой студии.

-Одна из твоих выдающихся способностей в игре на гитаре – в точности копировать стиль многих других музыкантов. В то же время твой собственный стиль легко узнаваем. Кто на тебя повлиял больше всех, когда ты начинал, и как изменились твои предпочтения?
-Это, скорее всего, прозвучит странно, но, когда мне было 3 года, больше всего на меня повлиял Элвис.

— Ты начал играть, когда тебе было 3 года?
-Так мне говорят, я сам не помню. Очень давно это было. Но, да, рок-н-ролл 50ых – незрелый, энергичный, пылкий, в котором важны не аккордовые прогрессии, а то насколько искренне ты играешь – вот, что на меня влияло. До сих пор многие песни звучат свежо и живо. Поэтому я выучил около 4 миллионов песен Джерри Ли Льюиса, Чака Берри, Элвиса, ну и всё такое. Потом я начал слушать Хендрикса и Клэптона в эпоху Cream, что заставило меня задуматься: «А ведь на гитаре можно играть не только аккордами. У неё есть собственный голос».

-«Женский голос». (woman tone – так Эрик Клэптон описывал свой звук середины-конца 60ых).
-Да, именно. Я регулярно совершал набеги на коллекцию записей моих родителей, поэтому подхватил их музыкальные пристрастия. Я прослушал, наверно, всю классику блюз-рока.
Однажды я обнаружил среди пластинок Джо Пасса. И я подумал «Какого чёрта он тут делает?». Там вообще было много сюрпризов – среди стонер рока 60ых встречались и Пачини, и West Side Story.

— Ты начал увлекаться джазом в достаточно раннем возрасте.
— Да. Я и не знал каких-то терминов, просто старался подбирать аккорды, похожие на те, которые я слышал у Джо Пасса. Уже потом я пошёл в библиотеку и прочёл несколько книг о музыкальной теории, для того, чтобы узнать, как называется то, что и как я играю. А вообще, содержание – самая важная вещь в музыке. Не имеет значения, знаешь ли ты все 9 позиций, а то, сможешь ли ты это пропеть. Знаешь ли ты, когда стоит использовать какой-либо лад? Знаешь ли ты, какие аккорды звучат правильно?
Я многому научился, копируя то, что я слышал на пластинках, но это было ещё в каменном веке. Не было интернета, не было гитарных журналов с табулатурами – сам сиди и разбирайся. В моём случае у меня был отец, который знал что-то около 5 аккордов и парочку блюзовых фишек, он мне их и показал. Сказал: «Всё, что я могу тебе сказать – играй то, что ты хочешь выразить. Это гораздо важнее, чем то, сколько всего ты знаешь». Я думаю, что он был прав, хотя я всегда старался узнать чуть больше, чем 5 аккордов и пару блюзовых фишек.

— В видео, где ты играешь в стиле Ларри Карлтона на bluesjamtracks.com, я услышал кое-что похожее на духовые. На тебя повлияли исполнители духовых инструментов?
— Конечно. Во мне есть что-то такое – что бы я ни слушал, я пытаюсь добиться похожего звука. Я как птица лирохвост. Погуглите Lyrebird-Earth, и услышите то множество звуков, которые лирохвост умеет копировать: камеры, бензопилы, всё, что она слышит, все звуки леса в том числе, это просто жуть. Я же нахожусь немного на другом уровне: рингтоны, вагончики с мороженым и, да, саксофон и пианино.

— Что ты любишь слушать в свободное время?
— Никаких свипов и арпеджио. Всякой супертехничной музыки я сторонюсь – только если встречаю нечто действительно интересное, что-то поверх просто техники. Кого-то вроде Bumblefoot’а, да, он очень техничен, но есть в его музыке что-то особенное. Я люблю его слушать, и то, что мне в нём нравится – не его феноменальная техника, а то, как он думает в своей музыке. Маттиас Эклунд и Шон Лейн тоже особенные музыканты. Большинство же любителей метронома со свипами в 9 октав мыслят одинаково. Ну, вы знаете таких.
Правда, среди «технарей» есть парень, который меня заинтриговал. Я о нём, правда, знаю очень мало. Его зовут Alex Machacek, он из Австрии. Мы с ним встретились в Baked Potato и очень много пили. У него забавный альбом.

— Неужели?
— По-моему, он переехал в LA из Европы и сейчас преподаёт в Musician’s Institute – приспосабливается к новой жизни тут, где всегда солнечно и тепло. Мне в нём слышится немного Заппы и Колтрейна. Он меня покорил этим, потому что я невозможный фанат Заппы. Да, я всем советую послушать этого парня из Австрии.

— Твой типичный день дома?
— Если день типичный, то я не дома. Последний год я провёл большую часть времени в аэропорту. Я играю в нескольких группах, для разных людей, — и всё это обязательно не в той стране, где я живу. Приходится много путешествовать, поэтому сложно найти время остаться дома и привыкнуть жить там.

— Где ты играешь сейчас? Всё ещё в Asia?
— Ну, юридически мы уже не Asia – погуглите детали, если хотите. У нас теперь две Asia. Моя называется Asia featuring John Payne, потому что в другой Asia играют все, кто записывал первый альбом. Мы выступаем, и всё отлично. Я думаю, что в этом году мы запишем новый альбом.
Я сейчас играю и в другом проекте, который называется GPS – участники те же, но музыка далека от Asia – что-то вроде мелодического прога. Мы так думаем (всё равно о нас никто не слышал): «К чёрту, давайте писать 15 минутные песни, мы же прог рокеры». У нас нет нужды сочинять броские, запоминающиеся песни длиной в 4 минуты. GPS – что-то более прогрессивное, сумасшедшее. Мы должны записать в этом году альбом на немецкой студии.
Ещё я играю что-то в стиле техно – The Young Punx. И тут свои сложности, особенно, на концерте, где я должен втыкать гитару сотней различных кусков на протяжении 50 минут.

— Да уж, что-то новенькое!
— Да, и это мне нравится. Люди, которые ходят на концерты этой группы, привыкли видеть то, что они представляют, слушая диск – потрясывать кулаками в воздухе и представлять себя крутым гитаристом. Но мне нравится извратить их представления, выходя на сцену перед ними с настоящей группой: « Видите? Это барабанщик. Он бьёт по этим штукам палочками. Это люди играют музыку, а не CD диски!». Чувствую себя почти миссионером. Очень забавно, особенно в Японии, где мы играем перед 12000 орущих людей. Когда мы возвращаемся в Лондон, там только трое, да и те в списке приглашённых.

— У вас много концертов в Японии?
— Нет, даже недостаточно. Я вынужден сказать вот что: если раз вам доведётся выступить в Японии, любой другой концерт в вашей жизни будет казаться одним сплошным разочарованием.

— Почему так, как ты думаешь?
— Японцам не всё равно. Они очень ответственны, никогда не позволят одной крошечной вещи что-нибудь испортить. Мы всегда чувствуем, что нас ждут в Японии. Прекрасная организация, всё начинается вовремя, в отличие, например, от большого хиппи фестиваля в Гластобери. Там приходилось играть в десятидюймовой луже грязи, было ужасно, так мокро, будто играешь в душевой. И вот мы уже приехали туда, а звукач отказывается выходить из автобуса. Он был просто никакой, спал всю дорогу, и вот говорит: «Я не пойду и не буду делать свою работу, за которую мне заплачено, пока вы мне не принесёте наркоты». Мы переговорили с менеджером и, в конце концов, решили: « Чёрт с ним, несите ему бухла». Где-то в середине сета он вышел и что-то там накрутил.

-Как разноплановый и многогранный музыкант, задействованных в таких разных проектах, можешь предположить, какая часть или сторона твоей деятельности требует от тебя выполнения наиболее трудных задач?
— Да, в общем-то, вся деятельность. Всё, что ты делаешь, содержит в себе определённые препятствия. Я помню, как-то раз летом я играл вместе с Motown. Было здорово – у нас были духовые и много бэк-вокалистов в сверкающих нарядах. Motown – отличная трибьют группа; чтобы играть с ними, тебе требуется всего лишь делать «пам-пам» на 2 и 4 долю в течение 2х часового сета. Возможно, ты сыграешь 8тактовое соло во время вокальной партии. Что ж, и тут есть определённые трудности. Например, это буквально гипнотизирует, поэтому важно сосредоточиться и играть роль помощника малого барабана.

— Ты занимаешься, когда хочешь, или строго определённое время каждый день?
-Я играю, когда хочу. И я не люблю называть всё это упражнениями или занятиями, потому что создаётся впечатление, будто тебя заставляют это делать, а не ты хочешь. Игра никогда не была для меня чем-то вынужденным. Если я хочу сыграть, я пойду и сыграю. Но сейчас, конечно, это так странно, я ведь зарабатываю музыкой, поэтому остаётся меньше времени для того, чтобы взять гитару и просто так поиграть.

— У тебя есть какой-нибудь совет начинающим музыкантам?
— Не делайте этого! Закончите в бедности и в слезах! (смеётся). А если серьёзно, то музыка создана для развлечения, и это важно. Сидя в комнате с метрономом, наказывая себя, играя арпеджио будто бы это «Аве Мария», ты не полюбишь ни инструмент, ни себя. Конечно, если та музыка, которую ты слышишь у себя в голове, требует отличной техники, то, да, её придётся нарабатывать. Но старайтесь наслаждаться этим. Помните, что отличная техника просто помогает осознать, что всё просто. Если ты играешь что-то медленно кучу раз, и в один момент понимаешь, что играется легко, ты доходишь до такой точки, где уже сможешь играть это без труда несколько часов без устали. И тогда, если тебе понадобиться сыграть это уже побыстрее, ты поймёшь, что легко сделаешь это. Если ты чувствуешь, что тебе легко – значит ты делаешь всё верно.
Что касается проблемы гонки с метрономом, то я думаю, что все так напрягаются, потому что считают, что делают что-то очень сложное. Вот так вы приобретаете вместе с дурной привычкой какой-нибудь тендинит (воспаление сухожилия) и всё такое. Относитесь проще, старайтесь выжать хороший звук – звук действительно важен. Делайте что-нибудь – пишите демо, вступайте в группу, вступайте в кучу групп… развлекайтесь, звучите хорошо, играйте ровно – это всё очевидные вещи.